Носители духа - Страница 51

В самооправдании гибель. Это голос бесов (С. 350).

С гордостью человек не может спастись. При наличии гордости он и в раю опять может отпасть от Бога уже окончательным падением, подобно демонам. Поэтому в течение всей земной жизни Господь дает человеку познать, что без Бога он ничто, он раб своих страстишек и раб дьявола. Вот почему до смерти Господь не позволяет вырвать плевелы, чтобы не повредить пшеницы. Это значит, что человек без недостатков, с одними положительными качествами, обязательно возгордился бы. Если теперь с малыми добродетелями мы находим возможность гордиться, то что же было бы, если бы для нас еще здесь открылась вся слава обоженой души? Даже апостол Павел нуждался в отрицательной помощи ангела сатанина, пакости деющего, дабы не превознестись. О нас же и говорить нечего (С. 386–387).

Всегда будь равнодушен к похвалам. Если примешь похвалу, то и будешь незаметно стараться и впредь угождать людям, и можно незаметно стать фарисеем. Артисты все живут похвалой. То же бывает и со многими из духовенства. А кончается это враждой и ненавистью. Учит этому Евангелие (С. 417–418).

Мы — глупые дети, воображающие себя взрослыми, подражающие их делам. Смотреть на них взрослому смешно, иногда неприятно. Так и мы в очах ангелов и святых, а может быть, и в очах Божиих (С. 423).

За что избрана и возвеличена Божия Матерь? От Кого велит Иисус Христос научиться смирению? Где человек найдет покой и мир? — В смирении... Смирение и бесов, и людей, и зверей побеждает, а гордость всех восстанавливает против себя (С. 430–431).

Берегись ...тщеславия, как самой ядовитой змеи, которая может убить и уничтожить все духовное, что ты приобрел (С. 443).

...В глубине души кроется высокое мнение о себе, ценение себя. Это косвенно узнается по тому, что человек не терпит никаких обличений или терпит с великим трудом (С. 465).

...Никакой человек ни при каких подвигах не спасется, если не будет бороться с гордыней и с высокоумием. Дьявол горд, и люди гордые после смерти пойдут к нему (С. 504).

Мы неправильно относимся к самому себе, не сознаем своих «художеств», которых достаточно у всех. Без полного обнажения себя до конца пред Богом мы никогда не сможем избавиться от них. Это аксиома внутренней жизни. Это обнажение и плач пред Богом — вот делание для каждого до самой смерти (С. 44).

Люди воображают, что они очень хороши, и какое-либо отрицательное качество или поступок сделанный стараются скрыть от глаз людей, которых они ценят. Но я считаю, что мы все дурны. Одни несколько получше, другие похуже, но эти различия слишком ничтожны перед тем, чем мы должны быть (С. 53).

Сознание своего «Я» есть самое глубокое в душе человека, а, может быть, есть самосознание душой себя. Поэтому все, что непосредственно связано с «Я» (а к этому принадлежит, прежде всего, тщеславие и гордость, и остальное), труднее всего и познать, и обнаружить, трудно все, что умаляет «Я» пред людьми и даже пред самим собой и пред Богом. Вот почему есть опасность даже на молитве не быть откровенным пред Богом и многое скрывать «в кустах», как сделал Адам после грехопадения, т.е. загонять на задворки сознания, завалить хламом всякого самооправдания. Это очень опасно. А главное, совершенно не достигает цели, ибо Господь все равно знает все, даже раньше, чем мы сделаем что-либо неладное (С. 245).

Схииг. Иоанн:

Господь хранит не за наши труды, а за смирение. «Где случилось падение — там предварила гордость», — говорит Лествичник (Письмо 7).

Курево, конечно, нехорошо, но я более строг к душевным страстям: зависть, злопамятство, высокомерие, лукавство, лицемерие, человекоугодие и сребролюбие, — а телесные страсти иногда нас очень смиряют. Горше всего гордыня, ибо дьявол омрачил свою светлость именно гордостью; гордость — изобретение бесовское (Письмо 17).

По духовному ведению и наказания разные: кто стремится к добродетели и падет, такому надо делать снисхождение, ибо он не стремился ко греху, искусился нечаянно. А кто не стремился к добродетели, такому требуется строгое наказание, чтобы вразумился и стремился к добродетели. Так и твоя единичная немощь заслуживает снисхождения: просто пустяк; скорей же, смущает тебя гордынька: «Как я это допустила?» (Письмо 30).

Ты себя называешь худой и никуда не годной; наверно, такая и есть, но последи за собой: когда кто повторит твои слова, что тогда почувствуешь? (Письмо 44).

Знай, что поношения и посрамления, хоть и неприятно переносить их, но очень полезно и спасительно для нас; если будешь внимать себе построже — узнаешь опытом. Надо бояться похвалы, ибо она воспитывает тщеславие и самомнение; горе, если похвала будет выше дела (Письмо 64).

Вообще очень нам вожделенна своя волюшка. А вдруг надо оставить свою волю и исполнить волю другого. Очень трудно уступить другому, это могут только великие души, а слабенькие крепко настаивают на своем.

Гордости свойственно настаивать на своем в разговоре, чтобы его всегда был верх; другому подчиниться не может, упорно отстаивает свои мнения.

...Свойство гордости — видеть в себе только хорошее, в других — только худое; а свойство смирения — видеть свои грехи, а в других — добрые качества (Письмо 79).

…Еще свойство гордости: она строгий судья немощи других.

У египетских старцев, если какая добродетель обнаружится, то ее не считали добродетелью, а грехом. Вот как святые боялись тщеславия! (Письмо 80).

…Всегда так бывает, что кто сделает с тщеславием — жди бесславия (Письмо 106).